Но определение «политическое животное», предложенное великим Аристотелем 2500 лет назад, сегодня воспринимается с полной убедительностью.
Кто виноват? Все виноваты
Страна расколота сверху донизу, о том, что объединяет — общей истории, идеалах, ценностях, — вспоминают только на национальные праздники и в выборных кампаниях.
Но есть общность в оценках положения: признание угрозы демократии, политическим и гражданским свободам. Фарид Закария, самый популярный комментатор в либерально-демократическом лагере, подготовил программу на СNN о фашизме в Америке. Он показал речи Гитлера, марши нацистов, истерические толпы обывателей, ослепленных национализмом и антисемитизмом, расправы с оппонентами. Это было преамбулой к устрашающей картине роста активности нацистских движений в США. Участники — белые супрематисты, экстремисты из правого крыла республиканцев, вдохновляемые консервативными политиками и медийными проповедниками. В доказательство масштаба угрозы был показан в очередной раз штурм Капитолия. Согласно Закария, Трамп не фашист, но опасный демагог, разжигающий гражданское противостояние и вражду, видящий в правых экстремистах опору на выборах.
Об экстремистах в лагере демократов, погромах, учиненных участниками расовых протестов, подавлении инакомыслия в системе образования, культуре, мейнстрим медиа комментатор CNN, естественно, сказать не может. Не покажет он и своего однопартийца и коллегу Кети Грифин, позировавшую с маской с отрезанной головой Трампа в кровавом соусе.
Пробел восполняют комментаторы консервативного лагеря. Самый приметный из них на радио и ТВ наследник Раша Лимбо, бывший офицер полиции и секретной службы Дэн Бонгино. Он опережает в популярности огнедышащего Марка Ливайна, бескомпромиссного Глена Бека, саркастичного Бена Шапиро. Его веб-сайт имеет больше просмотров, чем «Нью-Йорк таймс», «Вашингтон пост» и «Уолл-стрит джорнэл», вместе взятые. Бонгино утверждает, что выборы были украдены, что «Дипстейт» ведет войну против свободы и Трампа, он видит в Байдене и его сыне позор для Америки. Он не доверяет ФБР, ЦРУ, всем госинститутам, кроме полиции и армии.
«Сегодня есть люди, — заявляет Бонгино, — открыто атакующие консерваторов и заставляющие их замолчать, пытающиеся посадить их в тюрьму, наложить санкции, обанкротить, лишить работы. И все это из-за Демпартии и либералов... Они фашисты! Это не диспут... Свобода будет восстановлена... Тираны хайтек, тоталитарные фашисты, их либеральные друзья, администрация Байдена ответят за это. Надеюсь, Дональд Трамп будет участвовать в 2024-м, он лучший кандидат, чтобы очистить дом. Если мы не очистим дом, республика исчезнет».
Дебаты об угрозе демократии не новы. До недавнего времени корпоративная и финансовая олигархия обвинялись в контроле правительства через лоббирование и спонсирование политиков, захвате львиной доли национального богатства, уничтожении среднего класса. Все это было темой бесконечных монографий, диссертаций, конференций и массовых протестов. Брэд Питт сказал с экрана: «Америка это не страна. Это только бизнес», определение стало крылатой фразой.
В ответ защитники корпоративного мира обвиняют оппонентов в попытках социалистического переворота и установления тоталитарного режима. Угрозу свободе и демократии они видят во всеобщем медицинском обеспечении, доступном образовании, жилье, отпусках по беременности и родам, праве на аборт, ограничениях на продажу оружия, хотя все это привычная часть бытия в других странах свободного мира.
Позиции противников несовместимы с компромиссом и примирением, и вряд ли очередные выборы могут разрешить национальный конфликт.
За что боролись и что получили
Яркие проявления общественного раскола — расовые и этнические протесты, движения за права иммигрантов, женщин, геев. Политики и группы интересов активно манипулируют этими проблемами, но здесь основная движущая сила — настроение в социальных группах, давление снизу.
Больше всего на виду активность черной общины. После смерти Джорджа Флойда «Черная жизнь» (BLM. – Ред.) получила одобрение 52% американцев и миллиарды спонсорской поддержки. Но возникла и ответная волна — рост белого национализма, стимулируемый бунтами, грабежами, погромами. Выдвижение в национальные герои преступника-рецидивиста, атаки на полицию, сцены обмывания ног черных белыми, пересмотр истории, культурного наследия, школьных программ вызвали осуждение даже тех, кто симпатизировал борцам за права. Поддержка движения снизилась на 8%.
От выросшей преступности больше всего страдают черные. «Нью-Йорк таймс» пишет: «Полицейские боятся следующего ареста, снятого на видео». Отмена практики «Останови и обыщи» привела к росту покупки и применения оружия. У черных угроза погибнуть от преступления в 8 раз выше, чем у белых, почти всегда от рук черных, и памятника жертве не поставят. Вряд ли «Черная жизнь» сохранит единство, радикалы не найдут общего языка с теми, кто понимает, что агрессия контрпродуктивна, что решение насущных проблем общины зависит в первую очередь от собственных усилий.
В числе самых острых проблем страны — миллионы иммигрантов, нелегально пересекающих открытые границы. С одной стороны, выгодно: это дешевый труд без охраны прав и социальных гарантий. Но одоление хаоса на границе, поддержание правопорядка, обучение детей, медобслуживание требуют огромных расходов. В стране, где миллионы безработных, бездомных, живущих на госпособия, при пандемии, угрозе терроризма, колоссальном дефиците бюджета открытые границы выглядят безумием.
Америка страна иммигрантов, но здесь сложились свои традиции, нормы, ценности. Люди другой культуры, тем более что от них не требуют минимальных знаний языка, истории, законов, остаются в поколениях чужеродными, обособляются в этнические гетто. Но они укрепляют базу Демпартии, дают ей возможность позиционировать себя защитницей бедных и бесправных.
Уход Америки из Афганистана создал необходимость принять тысячи беженцев. Есть моральные обязательства перед теми, кто сотрудничал с американцами. Но и здесь острые разногласия.
Принять страждущих, желающих лучшей жизни со всего мира — утопия. Но политика отвергает здравый смысл, если он противоречит партийному интересу.
Борцы за права женщин добились больших успехов. В семидесятые годы более 70% не голосовали бы за женщину-президента, теперь 90% не видят в этом проблемы. Насилие, харассмент по отношению к женщинам привлекли должное внимание общественности, полиции и судов. О войне полов, как в продвинутых азиатских странах, речь не идет, но немало мужчин сетуют, что оценка по заслугам и квалификации уступила место расовой и гендерной политике.
Продвижение женщин требует увеличения их рабочего дня, интенсивности труда и ответственности, жесткой конкуренции с коллегами и неминуемо отражается на супружеских отношениях, воспитании детей, определении семейных приоритетов. Помощь семье в США меньше, чем в любой западноевропейской стране. Делить обязанности с мужем, если он в наличии, и без того перегруженным своей карьерой, не решение. Не было ли лучше для женщины, когда мужчина мог содержать семью из четырех человек, — вопрос открытый.
Движение геев, лесбиянок и трансгендеров продолжает победное шествие. 2/3 американцев не видят проблемы в однополых браках. Но либеральное сексуальное просвещение малолетних, абсурдные определения пола в служебных анкетах, агрессивное проникновение альтернативных нравов в культуру и образ жизни у многих вызывают образы Содома и Гоморры. При всем либерализме, терпимости, инклюзивности Америка все еще считает себя страной библейской морали.
Давно известно из законов физики и социальной психологии: всякое действие вызывает противодействие. И еще давнее наблюдение: «Дорога в ад выстлана добрыми намерениями».
Психопатология вместо политологии
По данным Pew Research, 70% республиканцев и 60% демократов считают оппонентов серьезной угрозой стране, половина членов каждой партии считают противников аморальными.
Даже сторонники Байдена не ждали от него великих свершений, но надеялись, что он смягчит общественный кризис. Сегодня общепризнанно, что с этой задачей он не справился. Обозреватель Мишель Голдберг пишет в «Нью-Йорк таймс»: «Состояние американской политики делает нас больными», ее коллега Мэтью Иглизиаст вторит: «Восстановить нормальное положение более важно... чем принятие законов».
Подход к проблемам страны сместился с социально-экономических и политических проблем к психопатологии. В одном Нью-Йорке психологов и психотерапевтов больше, чем во всем мире, но и при таком обилии профессионалов граждане не сомневаются в праве каждого говорить об умственной неполноценности противников. Лавина клинических диагнозов обрушилась на Трампа: психопат, социопат, маньяк, нарцисс, патологический лгун, сексуальный перверт... Трампа называли и полным идиотом, несведущим дилетантом, но и хитроумным заговорщиком, манипулятором, способным переиграть противников-интеллектуалов.
Сегодня очередь Байдена: деменция, речевые нарушения, синдром дефицита внимания, нарколепсия, бесконтрольные сексуальные импульсы и поведение... Но при этом не прост — пытается использовать пандемию, чтобы ограничить свободу, наводнить страну нелегалами, чтобы укрепить свою избирательную базу.
Ковид каждого сделал экспертом не только в пандемии, но и в оценке интеллектуального уровня: кто не согласен, тот идиот. У демократов доминирует представление, что противники вакцинации, масок и прочих мер противостояния инфекции мракобесы и фанатики, неспособные понять свидетельств науки. Масштабы и затраты на госпитализацию, сверхнагрузка на медработников, почти миллион смертей для них не довод. 70% американцев не хотят, чтобы невакцинированные были рядом на рабочем месте, в транспорте, в магазине, в ресторане.
Оппоненты не сдаются, протестуют и саботируют предохранительные меры, видят в них угрозу Конституции и правам, верят в конспирологию установления мирового тоталитарного контроля. Трамп называл доктора Фаучи, главного телепроповедника охранных мер и мандатов, идиотом, и хоть и призвал вакцинироваться, остается символом неповиновения.
Общественная атмосфера влияет и на личные отношения. Согласно Pew Research, половина республиканцев и 70% демократов отвергают возможность интимных отношений с разнопартийцами. По нынешним временам не только спать вместе, но и говорить невозможно при партийном инакомыслии. Нередко даже родители и дети прекращают отношения.
Еще одна сфера общественного раскола — мера госучастия в регулировании экономики и социальной помощи. Величина госдолга достигла 30 триллионов, инфляция более 7%, но Федрезерв, подгоняемый политиками-популистами, продолжает печатать долговые деньги, раздавать пособия, предоставлять стимулы.
Больше денег хотят и бедные, и богатые, об угрозе взорвать экономику, оставить людей без сбережений, пенсий, медпомощи не хотят думать. Оппоненты возражают, но как балансировать между депрессией и социальным взрывом, ответить не могут.
В Америке лучшие в мире университеты, мощные Think tanks — научные центры, огромные фонды на социально-политические исследования, никого не карают за новаторскую идею, диссидентское мышление. Но пророков и ясновидцев не видно и не слышно. Мыслящие и достойные люди, конечно, есть, но нужно чтобы общество было готово их слушать и думать рационально.
