Ллойд дебютировал в Ассоциации в 1950 году в составе клуба “Вашингтон Кэпиталз”, а уже через 5 лет в составе “Сиракьюз Нэшнэлс” он стал первым не белым игроком, который завоевал чемпионский титул.
НБА знает огромное количество историй, от которых действительно захватывает дух. И, безусловно, история жизни Эрла Ллойда относится к этой категории. Однако в истории НБА есть еще одна знаковая фигура, которая тоже носит титул “первый баскетболист”, но не по цвету кожи, а по национальности и месту рождения. Первый русский баскетболист, который родился в... Китае.
Интересно, что этот самый “первый русский” имеет прямое отношение и к еще одному историческому событию, которое произошло 2 марта 1962 года. В тот день в городке Херши, который расположен в штате Пенсильвания, проходил матч чемпионата НБА “Филадельфия Уорриорз” - “Нью-Йорк Никс”, закончившийся победой “Уорриорз” - 169:147.
И игрок филадельфийцев Уилт Чемберлен набрал 100 очков, установив до сих пор не побитый рекорд Ассоциации. А рядом с ним в тот момент играл его партнер по имени Том Мешери, которого все в НБА называли “Бешеный русский”.
Мама, папа, Керенский, Харбин и концлагерь
Томас “Том” Мешери родился 26 октября 1938 года в Харбине и звали его тогда Томислав Николаевич Мещеряков. А как же иначе его должны были звать, если родился он в самой что ни есть русской семье?
- Мой папа, Николай Мещеряков воевал на Западном фронте в чине поручика в армии адмирала Колчака. А мама Мария была близкой родственницей поэта Алексея Константиновича Толстого и происходила из древнего дворянского рода Львовых.
Ее отец, Владимир Николаевич Львов, был обер-прокурором Святейшего синода, депутатом в Третьей и Четвертой думах, членом Временного правительства.
В Харбине родители и познакомились, потом родился будущий герой НБА, и семья засобиралась переезжать в Америку. Мама работала в Консульстве США и смогла сделать отцу американскую визу.
Мещеряков-старший первым отправился в Сан-Франциско, чтобы подготовить все к приезду семьи, но буквально за пару дней до отъезда началась война. Японцы оккупировали Харбин, и на шесть лет остальные Мещеряковы оказались в концентрационном лагере неподалеку от Токио.
- Японцы не были столь жестоки. Я плохо помню то время, ведь был совсем маленьким ребенком. Но с нами обращались хорошо. С пленными мужчинами там не церемонились, но женщин и детей не трогали. По-настоящему страшно было в последний год войны, когда американцы постоянно бомбили город. Мы отсиживались в бункерах, но с сестрой подглядывали на улицу через маленькие окошки-амбразурыѕ Еды, конечно, не хватало, но рис всегда давали. А еще американцы сбрасывали с самолетов пакеты Красного Креста. Ну, а после войны мы сумели перебраться к отцу в Сан-Франциско, где поселились в обширном русском квартале.
Школа, университет и баскетбол
Оказавшись в Сан-Франциско, семья Мещеряковых встретила на своём пути очередные трудности. Им было очень тяжело адаптироваться в США, мальчик в школе постоянно чувствовал себя изгоем. А тут еще в США с подачи сенатора Дж. Маккарти начала набирать обороты антисоветская кампания, и поэтому Мещеряковы решили сменить фамилию.
Так Томислав Мещеряков стал Томом Мешери. А потом он быстро вырос, и уже никто не мог его обижать, тем более, что Том стал настоящей школьной, да и не только школьной знаменитостью. Виной всему был баскетбол.
- Спорт сделал мой переезд в Америку значительно проще. Я тренировался каждый день, стараясь своей игрой доказать всем, что я свой. И чем больше я старался, тем лучше ко мне относились люди. Это вскоре стало моей страстьюѕ Нет, я был просто одержим! Я наслаждался каждой минутой с мячом в руках.
Мешери ходил в школу Лоуэла, которую окончил в 1957 году. Парень уже в то время отличался высоким ростом - в итоге дорос до 201 см, и многочасовые тренировки не прошли даром - к выпускному классу Том вошел в символическую школьную сборную всей Америки. Затем был Университет Св. Марии, откуда он выпустился в 1961 году с дипломом бакалавра искусств, и игра за студенческую команду.
Причем играл Том так хорошо, что два года подряд попадал в символическую студенческую сборную США. Понятно, что мимо такого парня НБА пройти не могла, и в результате, на драфте 1961 года его в первом раунде под седьмым номером выбирает “Филадельфия Уорриорз” - команда великого центрового Уилта Чемберлена.
Чемберлен и “бешеный русский”
- Уилт был удивительный баскетболист! Я горд, что мне довелось провести с ним плечом к плечу в одном клубе несколько лет. Уилт был приятным человеком и моим близким другом. Хотя журналисты любили рисовать из него монстра – заносчивого и высокомерного типаѕКонечно, как все великие атлеты, Уилт был честолюбив. Но колоссальное внимание к своей персоне его утомляло.
Так что с журналистами Чемберлен порой и правда был грубоват, за что те платили ему взаимностью. Поверьте, я знаю его с другой стороны - как приятного и доброго парня, который не очень любил афишировать свои хорошие стороны. Например, он жертвовал кучу денег в детские фонды, но всегда делал это тихо, ничего никому не рассказывал.
Уже с первых игр Том сразу вписался в звездную “Филадельфию” - в том же 1961 году Том был признан лучшим игроком Западной Конференции, а в одном из матчей набрал 42 очка, опередив самого Чемберлена. Ввиду наличия в команде других высококлассных игроков - уже упомянутого Чемберлена и Рика Бэрри - Тому досталась роль "рабочего" нападающего, тяжелого форварда, чьими главными задачами были защита своего кольца, борьба за подбор на чужом, а также (из-за размеров и физической силы) роль "плохого" парня на площадке, который должен был защищать звёзд от нападения соперников, кричать на судей и т.д.
Это постоянно делало Мешери одним из лидеров сезона по количеству фолов, хотя работать под кольцом в защите и забрасывать мячи он тоже успевал - за 10-летнюю карьеру Мешери провёл в НБА 778 матчей, набирая в каждом матче в среднем 12,7 очков и делая 8,6 подборов. Именно тогда его и прозвали “бешеным русским”
- Кто меня так прозвал, я точно не помню. Может быть, кто-то из нью-йоркских журналистов, у них всегда были острые языки. А может, обозреватель филадельфийской газеты Сэнди Падве. Он, помнится, всегда расспрашивал меня о моих корнях и однажды написал статью на эту тему. Причем я-то никогда не скрывал своей национальности: всегда считал, что быть русским - это замечательно. А что касается темперамента, то я просто никому не давал спуску: если меня пихали локтем, я пихал в ответ два раза, если кто-то обижал лучшего игрока нашей команды, то я немедленно делал то же самое против главной звезды соперников. Так постепенно и заработал репутацию.
Мне часто давали технические фолы за то, что кричал на арбитров. В конце концов мне это надоело, и я решил ругаться по-русски. Поди-ка докажи, что что-то не так. Все шло нормально, но как-то под конец одного матча судья неожиданно свистнул и дал мне технический фол. Поворачиваюсь, делаю невинное лицо: “За что?” А он: “За интонацию”.
100 очков и 16
Парадокс, но получилось так, что матч, в котором Чемберлен набрал 100 очков, видели не очень много людей - проходил он не на домашней арене “Уорриорз” в Филадельфии, а в небольшом зале в городке Херши. Команда бесплатно тренировалась там в межсезонье, и за это должна была сыграть там пару матчей чемпионата.
Встреча с “Нью-Йорком” была не слишком интересна болельщикам - “Никс” на тот момент считалась чуть ли не худшей командой Лиги, и поэтому было принято решение провести ее в Херши. Ах, если бы все знали, что там произойдет. А так, согласно документам, на матч не было аккредитовано ни одного (!) репортера, и послематчевые фото делали уже местные любители баскетбола.
- Это был день Уилта. Такое бывает с каждым баскетболистом, когда у тебя залетает все и вся. Результативность Чемберлена всегда поражала, но в тот вечер после трех четвертей он набрал уже 80 очков, и с этого момента вся команда стала играть только на него. Тренеры “Никс” бились в истерике и требовали фолить на любом нашем игроке, едва тот получит мяч. В итоге мы ухитрялись пасовать Чемберлену из-за боковых линий через всю площадку. Еще был один интересный нюанс - Уилт всегда очень плохо бил штрафные.
Его процент попаданий за карьеру безумно низкий - что-то около 50. Но в тот день он забил 28 из 32 мячей с линии! Казалось, он просто физически не мог промазать. И не забывайте, что когда мы играли с “Никс”, еще не было трехочковых, так что достижение Уилта еще более весомо. Ну, а я за 40 минут матча набрал 16 очков. Конечно, это не сотня Уилта, но очень горд, что играл в этом матче.
Сан-Франциско, Сиэттл и литература
Летом 1962 года “Уорриорз” переехали в родной для Тома Сан-Франциско. Домашние стены положительно влияли на игру Тома, и в следующем, 1963 году Мешери был приглашен для участия в “Матче всех звезд”. Мечтой Тома, как и любого баскетболиста, была победа в чемпионате. В 1967 году “Воины” были как никогда близки к этому - они вышли в финал плей-офф, но уступили там “Филадельфии”.
Расстроенный донельзя Мешери согласился с предложением менеджмента, и по специальному драфту отправился в “Сиэттл Суперсоникс”, где в первый же сезон стал лидером как по подборам, так и по фолам. Том играл за команду четыре сезона, а потом свое слово сказали колени, и в 1971 году Мешери повесил кроссовки на гвоздь.
Интересно, что после того, как Том ушел из “Уорриорз”, по молчаливому согласию партнеров, его номер никто не брал. А потом номер четырнадцать и вовсе был выведен из обращения команды, а майка с именем “Том Мешери” была поднята под своды домашней арены “Уорриорз” в Окленде.
Точно такая же история произошла с майками Тома и в школе, и в университете, где он учился. После ухода из баскетбола Том сразу возглавил один из клубов Лиги, но был уволен уже после первого сезона. По признанию самого Мешери, он не предназначен для работы главным тренером, так как чересчур импульсивен.
Ещё будучи игроком, Том начал писать стихи, и в 1970 году даже выпустил сборник “Над кольцом”, посвященный баскетболу. А как-то раз в Сиэттле за игрой в покер Мешери познакомился со своими партнерами, которые оказались профессорами литературы.
Он рассказал им о своём увлечении и интересе к этому делу, и они посоветовали ему поступить в университет, что Том и сделал. И в 1974 году он получил диплом магистра изящных искусств в Университете Айовы, а затем изучал поэзию в Вашингтонском университете. После чего до середины прошлого десятилетия преподавал в школах британскую и русскую литературу, пока не ушёл на пенсию.
Мешери до сих пор яростный баскетбольный фанат. Несколько лет назад он вылечился от рака, а его родные "Уорриорз" радуют в этом сезоне глаз, занимая первое место на Западе.
- Я всегда буду болеть за “Голден Стэйт Уорриорз”, несмотря на то, что живу в Сан-Франциско. Пока есть мяч и паркет, баскетбол навсегда останется лучшей игрой на планете.
P.S. Согласно российским официальным источникам, первым российским хоккеистом, внесенным в Зал славы Национальной хоккейной лиги, который расположен в Торонто, был великий вратарь Владислав Третьяк. И произошло это в 1989 году.
А вот сами канадцы первым русским в Зале славы считают игрока “Торонто мэйпл лифс” Дэвида “Суини” Шринера, который играл в НХЛ в 30-40-е годы и дважды выигрывал Кубок Стэнли. Почему? Да потому, что местом рождения у хоккеиста указан город Саратов, и поэтому канадец Шринер в Зале славы числится русским игроком. Точно так же, как Том Мешери, он же Томислав Николаевич Мещеряков, в НБА тоже числится русским.