В речи, произнесенной в 1964 году на открытии Музея истории и технологии, Эрл Уоррен, председатель Верховного суда США, сказал так: «Смитсоновский Институт начинался как мечта, зародившаяся в душе одинокого англичанина, оксфордского химика королевского происхождения, который был заинтересован, чтобы после смерти его состояние послужило прогрессу просвещения и благу всего рода человеческого». Даже эти беглые штрихи дают представление о человеке неординарном и, может быть, несколько загадочном: одинокий англичанин, оксфордский химик, королевское происхождение.
Относительно последнего нет сомнений: Джеймс Смитсон был прямым потомком Генри VII по материнской линии. Он появился на свет при довольно пикантных обстоятельствах. Мать - Элизабет Мэйси из рода герцогов Сомерсетов - любила проводить время на водах великосветского курорта Бат, который славился изысканным обществом и целебными источниками. К тому времени, когда она познакомилась с сэром Хью Смитсоном Перси, герцогом Нортумберлендским, Элизабет была молодой привлекательной вдовой. Ей едва перевалило за тридцать, и она не избегала мужского общества. Светские кумушки злословили, что, мол, в действительности у этой аристократки было гораздо больше мужей, чем венчаний в церкви.
Сэр Хью слыл неотразимым сердцеедом, и Элизабет не сочла нужным отвергнуть его ухаживания. Они приятно проводили время, пока в 1764 году госпожа Мэйси к своему ужасу не обнаружила, что беременна. В кругах, в которых она вращалась, самым большим грехом считалось грешить в открытую и не заботиться о репутации. И Элизабет в спешке покинула Бат. Она бежала во Францию и никогда больше не возвращалась на родину.
Дитя курортной интрижки появилось на свет в Париже в 1765 году. Мальчику дали имя Джеймс Мэйси. Он носил его до 36 лет. Лишь в этом возрасте с санкции короля он получил право именоваться по отцу Джеймс Смитсон. Однако ему никогда не разрешено было именоваться «сэром», и унизительное положение незаконнорожденного постоянно отравляло жизнь.
Терзания молодого Смитсона были морального свойства. В материальном отношении он не знал нужды, успешно окончил Пемброкский колледж в Оксфордском университете и полностью посвятил себя исследованиям. Он стал заметной фигурой в европейской науке, одним из ведущих ученых своего времени в области химии и минералогии. По рекомендации Генри Кавендиша и еще нескольких маститых ученых мужей, в 22 года Джеймс (тогда еще Мэйси) был принят в качестве действительного члена в Королевское общество. Его именем назван минерал смитсонит (углекислый цинк). Но, конечно, все эти заслуги, как бы много они ни значили в глазах современников, не обеспечили бы оксфордскому химику королевского происхождения той посмертной славы, какой он удостоился, положив начало Смитсоновскому институту.
Смитсон никогда не был женат, детей у него не было. Все свое немалое состояние, унаследованное главным образом от материнской родни, он отписал по завещанию племяннику Генри Джеймсу Хангерфорду. Однако случилось так, что племянник безвременно скончался, не очень даже ясно отчего. По условиям завещания, в случае смерти единственного наследника, все должно было принадлежать, как говорилось в документе, «Соединенным Штатам, чтобы основать в Вашингтоне под именем Смитсоновского института учреждение для увеличения и распространения знания».
Это благородное чудачество имело далеко идущие последствия. Можно сейчас лишь гадать и спорить, какими мотивами руководствовался англичанин. Мнения разные. Утверждают, например, что Смитсон прозорливо предвидел, что именно на американской земле наука достигнет наивысшего расцвета, и сознательно сделал свой вклад во имя прогресса. Однако высказываются и более прозаические предположения, вполне, кстати, обоснованные: говорят, например, что экстравагантный дар - акт мести незаконнорожденного. Смитсон, действительно, написал однажды: «Мое имя еще будет жить в памяти людей в то время, когда титулы Нортумберлендов и Перси исчезнут и будут забыты». Он оказался близок к истине.
Как бы там ни было, подарок американскому народу был сделан. И в 1846 году было официально объявлено об учреждении Смитсоновского института в соответствии со специальным актом, принятым Конгрессом США.
Едва ли англичанин в состоянии был даже в самых дерзких мечтах представить себе, во что выльется его затея. «Смитсониан», как его принято называть, - сегодня самый крупный в мире музейный комплекс:16 музеев и галерей, Национальный зоопарк, несколько важных исследовательских центров. Штаб- квартира и большинство объектов находятся в Вашингтоне, однако география владений значительно шире - Нью-Йорк, Кембридж в штате Массачусетс,Чесапик-Бэй в Мэриленде, даже Панама.
Деятельность института частично финансируется правительством, частично корпорациями и частными лицами. По статусу, во главе стоит секретарь, которого назначает совет регентов. О том, какое место в жизни страны занимает «Смитсониан», можно судить по составу этого совета - вице-президент США, председатель Верховного суда, три сенатора, три члена Палаты представителей и девять граждан из числа заслуженных и именитых.
Коллекции Института насчитывают свыше 140 миллионов единиц! Чего только не увидишь в его экспозициях - шедевры современной скульптуры и древнейшие окаменелости, подлинный компас, которым пользовались в своей экспедиции Льюис и Кларк, и космические аппараты.
Обширнейшая просветительская деятельность - выставки, лекции, публикации, школьные программы, концерты, фестивали. Причем значительная часть этих мероприятий, так же как и вход в большинство музеев, бесплатны.
Выходит, цель, которую ставил перед собой Джеймс Смитсон - создать «учреждение для увеличения и распространения знания» - достигнута.
Некая ирония судьбы состоит в том, что человек, облагодетельствоваший Америку, так никогда и не ступил на ее землю. Он родился в Париже, умер в Генуе. Несправедливость была исправлена посмертно. В 1904 году прах Джеймса Смитсона перевезли из Европы в Штаты. Его останки сопровождала группа видных ученых, в том числе изобретатель телефона Александр Белл. Сейчас англичанин лежит там, где ему и подобает лежать, в так называемом «Замке», в старом здании Института, которое сохранилось в своем первозданном виде, - таким, каким оно было построено в 1855 году.