Saint John, в честь которого названа община, – это никто иной, как Иоанн Кронштадский, известный среди христиан тем, что в XIX веке он окормлял бездомных. Мозг фонда, его казначей и главный активист – Юлия Манин, paralegal по профессии и волонтер по призванию.
«Наконец-то у нас есть помещение для жилья, дом, в котором можно всех разместить, - говорит она, - однако для полной реализации наших планов еще далеко - по моим расчетам, придется поработать еще пару лет. Уже сейчас у нас есть очень четкое видение того, каким будет приют. Будет два дежурных психолога, дневной и ночной. Это будут разные люди, которые будут сменять друг друга и под контролем которых бездомный сможет провести ночь и получить необходимую консультацию, моральную и духовную поддержку. Кроме того, сам этот приют, факт его существования – это повод говорить с государственными инстанциями, городскими властями и другими фондами на официальном языке. Приют является тем шагом, который необходимо было сделать первым. На какие деньги? На пожертвования частных инвесторов, на которые существует и фонд».
В настоящий момент на улицах Бруклина живут сотни бездомных. И довольно внушительная их часть – бездомные русскоговорящие. До настоящего момента единственной альтернативой улице для них были шелтеры, государственные социальные убежища, где получить ночлег могли все нуждающиеся, независимо от национальности.
При всех достоинствах таких убежищ у них есть и традиционные недостатки – жесткий график работы, которого люди, живущие на улице, особо не стремятся придерживаться. В таких шелтерах есть case workers, которые могут улучшить участь конкретного бездомного, однако они вряд ли займутся контактированием с российским посольством в целях продления документов или написанием писем родственникам бездомного в Ташкенте. Кроме того, люди часто уходят из шелтеров, не выдержав агрессивного поведения соседей по обиталищу.
Теперь же у русскоговорящих бомжей появился собственный шелтер, функции которого намного шире обычного приюта.
Что это за дом?
Это дом, в котором любому страждущему будет предоставлен ночлег, питание, моральная и профессиональная психологическая поддержка, возможно – чистая одежда, предложение пройти реабилитационные процедуры в соответствующих центрах и вся та помощь, в которой обычно нуждается бездомный. Несмотря на православные корни как дома, так и фонда, он будет доступен страждущим независимо от их вероисповедания. Это активисты подчеркивают особо.
Всего в помещении два этажа, конкретно для проживания людей пока планируется выделить один. Есть даже маленький задний двор, на котором в данный момент устроена полевая кухня.
В настоящий момент активисты фонда категорически возражают против огласки адреса дома, поскольку проект как таковой пока не запущен и до момента «разрезания ленточки» предстоит сделать длинный список дел, как то: провести электричество, установить систему отопления. На данном этапе в помещении есть только холодная вода. Однако туда регулярно наведывается один человек – это Георгий Тополя, волонтер и бывший бездомный (на мое предложение написать это о нем он реагирует смехом: «У нас бывших не бывает!»), которому когда-то повезло стать одним из подопечных фонда. Уличная жизнь закалила его настолько, что он совершенно спокойно контролирует все процессы в неотапливаемом и неэлектрифицированном помещении.
«Что для меня этот дом? - переспрашивает меня Георгий. - Это духовность, это дух людей, которых я хорошо знаю. Это мой круг, круг, в котором меня понимают. Это люди, которые знают, что такое «кумарит», что такое рехаб, что такое метадон. Они хорошо знакомы с бедой, которая когда-то была и моей, я об алкоголизме. Я здесь сейчас вроде коменданта. Как только мы получим разрешение от города на ремонтные работы, ко мне присоединится хороший строитель, Виктор, так он тут все перед заселением починит, крышу сделает. Придут профессионалы с лицензиями, мы здесь все перестроим. Как я работаю в неотапливаемом помещении без электричества? Да хорошо. Прекрасно себя чувствую. Я 15 лет прожил на улице, и это не помешало мне стать гражданином США. Пишите-пишите, иммигрейшн об этом знает. Я видел многих, кто потерял документы и здоровье, это же тихий ужас! Но самое ужасное, что эти люди теряют свой путь, теряют себя. Такой человек вообще не понимает, что ему делать. Мы ему в этом помогаем».
Георгий многое рассказал о том, как живут бездомные. Здесь играет огромную роль климат штата Нью-Йорк, который по-настоящему губителен для всех, у кого нет крыши над головой. «Вот, допустим, минус пять по Цельсию. Вы привыкли, что для вас это ерунда, для меня это ерунда. Но это в Восточном полушарии, в Европе. А здесь те же минус пять – это обморожение, потеря конечностей. Это надо понимать».
При чем тут русский язык
Человек, приехавший провести процедуру освящения, священник Николаевского Патриаршего Собора Игумен Никодим (Балясников), секретарь Епископа Иоанна Нарофоминского, Главы приходов Московского Патриархата в США, говорит о своем детище следующее: «Человек порой не имеет права на медицинское обслуживание, не имеет документов, а часто и просто боится обратиться в какой-то медицинский или реабилитационный центр. И за это нам всем и всем нашим соотечественникам должно быть стыдно. За то, что рядом с нами, особенно в локации Брайтон-Бич и Кони-Айленд, масса людей живет и умирает на улице».
По его словам, представители других общин куда сильнее заботятся друг о друге, о соотечественниках, попавших в беду, а община русскоязычная в этом смысле только встает на ноги. Именно этим обусловлен приоритет русскоязычным бездомным: другим давно уже есть к кому обратиться.
«Часто мы видим людей, которые лежат на улицах, и у них, возможно, нет средств вернуться на родину, хотя вернуться они хотят, - говорит отец Никодим, - и эти вопросы мы тоже планируем решать, мы будем финансово и юридически помогать уехать на родину тем, кто видит в этом выход из своего плачевного положения. Однако не стоит обобщать и думать, что мы всех подряд везем в рехабы или всех подряд – в Россию, ничего подобного. Всякий раз мы настроены оказывать адресную и индивидуальную помощь. Для кого-то это – поесть, для кого-то – помыться или постирать одежду».
На вопрос о сроках организации проекта Никодим отвечает четко: «Мы никуда не спешим. Мы стараемся соблюсти все юридические и организационные требования, которые государство и город могут предъявить к такого рода проекту. Все, абсолютно все у нас будет делаться законно. Мы готовы стать примером законопослушности, чтобы все было как положено с пермитами, с лицензиями и так далее. Кроме того, у нас есть намерение, которое пока что только намерение – сделать крупный реабилитационный центр за городом, чтобы туда отправлялись люди, готовые жить на природе, лечиться, работать – и это будет вторая наша локация, для тех, кто понимает, что корень беды их лежит в зависимости. Что касается того здания, где мы сейчас находимся, мыслится мною, что мы сейчас работаем над ним, и эта работа не окончена».
Кто здесь главный?
Православная церковь и Московский патриархат в частности, по словам отца Никодима, никак не связаны с проектом приюта, однако церковь помогает и будет помогать, поскольку не может не помочь. Следует заметить, что в последние годы религиозные институты – как русская, так и грузинская православная церковь, американская автокефальная церковь, синагога – это чуть ли не единственный инструмент, оказывающий бездомным помощь, которая хоть как-то выходит за рамки ночлега в шелтере. В частности, активисты фонда Saint John Give Hope неоднократно лично договаривались о процедурах детокса для зависимых бездомных, находили для них жилье и работу, помогали с едой и одеждой. Они находятся в тесной связи с докторами, консультирующими алкоголиков и наркозависимых, то есть лечение происходит далеко не только при помощи молитв. Фонд не первый год активно сотрудничает с единственной русскоязычной в Америке реабилитационной программой помощи алкоголикам и наркоманам «Coney Island Chemical Dependency Outpatient Rehabilitation Program» и «Обществом анонимных алкоголиков и наркоманов».
На данном этапе дом, если говорить честно, доверху завален лишней и громоздкой мебелью, оставленной хозяином. Там можно найти огромное и совершенно неприменимое трюмо в стиле «рококо», огромные гостиничные кровати, офисный диван, заполняющий почти весь первый этаж. То есть, ненужной мебели много, а нужной нет. «Вот, например, мы решили, что лучше всего для приюта подойдут двухъярусные армейские кровати, и мы уже нашли специализированный магазин, где продают такие кровати, - рассказывает один из активистов Saint John Give Hope. - Все пока упирается в деньги, но рано или поздно мы решим и этот вопрос».
Сторонняя помощь – помощь неравнодушных жителей Бруклина – общине, разумеется, тоже нужна как воздух. В данный момент фонд делает все возможное для сбора должного количества средств.
